08.12.2020

Оправдать По Ст 228.4

Автор: admin Налоговое право Нет комментариев

Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Оправдать По Ст 228.4». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.

Рецидив преступлений действующая редакция. а при совершении лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если ранее это лицо два или более раза было осуждено за умышленное преступление средней тяжести к лишению свободы;. Рецидив преступлений признается особо опасным.

Содержание:

Речь защитника об оправдании подсудимого по ст. 228.1 УК РФ

Речь адвоката

по уголовному делу по обвинению ХХХХ в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 228-1 ч.3 п. «г», 30 ч. 3, 228-1 ч. 2 п. «б» УК РФ

Ваша честь мы завершили рассмотрение доказательств, предоставленных государственным обвинением в связи с их исчерпанием. На основании предоставленных доказательств государственный обвинитель просит суд признать ХХХХХ виновной в совершении преступлений предусмотренных ст. ст. 228-1 ч.3 п. «г», 30 ч. 3, 228-1 ч. 2 п. «б» УК РФ.

Судебный процесс подошел к концу, подводятся итоги предварительного следствия, приближается заключительный и решающий этап судебного процесса — окончательная оценка фактических и правовых вопросов дела, решение судьбы проходящих по этому уголовному делу участников, да я не ошибся, поскольку и так называемые свидетели Ч., К., Н., С., которые организовали данное преступление, как считает моя подзащитная, также являются фактически такими же участниками, как подсудимая ХХХХХ.

Считаю, что значение приговора по настоящему уголовному делу выходит далеко за пределы процессуального акта. Поскольку он должен символизировать последовательное осуществление начал законности в деятельности каждого должностного лица, участвовавшего в разбирательстве данного уголовного дела, демонстрировать высокую правовую культуру, социальную и в тоже время индивидуальную справедливость.

От приговора по данному делу требуется безукоризненность и точность в решении доказательственных и правовых проблем, глубокая социальная зрелость и мудрость.

Надо сказать, что в данном деле не все так просто, ибо предварительное следствие и обвинение не может быть признано сколько-нибудь объективным, оно характеризуется рядом серьезных дефектов и процессуальных нарушений, рядом ошибочных правовых решений, которые должны быть выявлены, объективно проанализированы и преодолены, с учетом тех требований, которые изложены в Конституции РФ, УК РФ, УПК РФ, Постановлении Пленума Верховного суда РФ «О судебном приговоре», и Постановлении Пленума Верховного суда РФ «О практике применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия».

Кроме того, прошу обратить внимание суда на то, что особое внимание необходимо обратить на законность проведенных оперативных мероприятий сотрудниками наркоконтроля, поскольку сторона защиты считает возбуждение данного уголовного дела незаконным и необоснованным, а также проведения ими ряда следственных действий, которые по мнению защиты получены с нарушением закона, в следствии чего не могут лечь в основу обвинительного приговора.

Именно от оценки проведенных оперативно-розыскных мероприятий, следственных действий зависит законность приговора.

Теперь об общественном значении данного дела. Две проблемы всегда находятся на острие общественного мнения связанного с порядком в стране:

— одна это преступность и вторая это способы борьбы с преступностью и если общество может согласиться с неизбежным фактом наличия преступности, то общество ни когда не согласиться с незаконными способами борьбы с этой преступностью.

На это обращает внимание в своих решениях и Конституционный суд, и Верховный суд Российской Федерации, который в частности в своем постановлении от 15 июня 2006 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» в п. п. 13, 14 указал, что в тех случаях, когда в материалах уголовного дела имеются данные об осуществлении проверочной закупки, судам следует иметь в виду, что необходимыми условиями законности ее проведения являются соблюдение оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренных ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и требований ст. 8 указанного федерального закона. Результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния.

Проблема у государственного обвинения здесь одна им не удалось доказать в суде умысла ХХХХХ на совершение инкриминируемых ей преступлений, напротив в суде установлено, что она совершила инкриминируемые ей преступные деяния под воздействием оперативных сотрудников наркоконтроля, которые в целью создания условий для совершения преступления ХХХХХ использовали в своих ложно понятых интересов службы гражданина С. — наркомана со стажем, преступника с квалифицирующим признаком рецидива, да еще находящегося в течении 6 месяцев в розыске.

Выслушав обвинительную речь государственного обвинителя, я подумал о том, что в большей степени государственным обвинителем руководит его служебное положение, но ни как не гражданский долг и профессиональная честь. Государственный обвинитель продолжает линию поведения избранную им ранее при осуществлении надзора за расследованием данного уголовного дела, он уже устал работать по данному делу, он не желает признавать своих ошибок, допущенных ранее при осуществлении надзора за расследованием уголовного дела, поэтому его речь была короткой, тусклой, несодержательной, не аргументированной, бездоказательной. Фактически государственный обвинитель своей речью, либо признал правоту моей подзащитной и выбрал такую форму отказа от обвинения, либо возложил свою обязанность по доказыванию виновности ХХХХХ на суд, то есть сказал суду вот я ваша честь принес Вам уголовное дело и сами найдите, распишите и вынести обвинительный приговор подсудимой.

Отсутствие в деле обвинительной речи государственного обвинителя я прошу суд признать фактическим отказом от обвинения, поскольку государственный обвинитель отказался от участия в состязательности, от участия в анализе доказательств, свидетельствующих как о виновности так и не виновности моей подзащитной.

Сторона обвинения считает, что вина ХХХХХ доказана, я же попытаюсь доказать обратное, но не в силу своего положения — защитника, адвоката, а только потому, что и материалы уголовного дела и многочисленные свидетели говорят о невиновности моего подзащитного, в инкриминируемых ей преступлений.

В прениях сторона обвинения считает, что ХХХХХ совершила умышленные тяжкие преступления при следующих обстоятельствах:

В сентябре 2007г. у ХХХХХ возник преступный умысел на незаконный сбыт наркотического средства — маковой соломы.

Реализуя свои преступные намерения, ХХХХХ в период до 12 сентября 2007 г., осуществляла сбор дикорастущих растений мака на принадлежащем ей приусадебном участке, расположенном по адресу Удмуртская Республика, Я-ский район, ХХХХХ.

Полученное в результате сбора растений мака, наркотическое средство — маковая солома ХХХХ незаконно хранила в целях сбыта в надворных постройках своего домовладения, и на приусадебном участке данного домовладения, а также осуществляла его сбыт различным людям.

Так 12 сентября 2007г. около 20 часов ХХХХво дворе своего дома ХХХХХХ, Я-ского района, действуя из корыстных побуждений, осознавая противоправность своих действий, незаконно сбыла С. наркотическое вещество — маковую соломку, в особо крупном размере, за 200 рублей.

Кроме того, 14 сентября 2007 г. около 20 часов ХХХХ во дворе своего дома ХХХХ, Я-ского района, действуя из корыстных побуждений, осознавая противоправность своих действий, незаконно сбыла К., действовавшему в рамках оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка», проводимого сотрудниками Б-ского МРО УФСКН РФ по УР, в соответствии с федеральным Законом от 12 августа 1995г. № 144 «Об оперативно-розыскной деятельности», наркотическое средство маковую соломку, в крупном размере, за 50 руб.

Обратимся же к доказательствам, представленных суду стороной обвинения, которые по мнению государственного обвинителя, безупречно подтверждают вывод о виновности подсудимого в совершении инкриминируемых преступлений и попробуем проанализировать их, исходя из реально установленных судом фактических обстоятельств по делу.

В качестве доказательства виновности моего подзащитного обвинение предоставило свидетелей Ч., К., Н., Чи., В., А. Кл., З., Х. Ш., Аг., Те., С.

Свидетель Ч., являющийся действующим оперуполномоченным наркоконтроля, дал показания аналогичные на предварительном следствии пояснила суду, что к ним в д. М., Ш-ского района к ним ни с того ни с чего подошел С. и узнав, что они сотрудники наркоконтроля с радостью, добровольно выдал мешок с маковой соломой, который они вместе с С. почему то решили увезти в г. Воткинск, где оформили добровольную выдачу.

Свидетель К. также дал показания аналогичные данные им на предварительном следствии. При этом прошу суд обратить внимание на то, что К. пояснил суду на вопросы, что во второй раз мак был подгнившим и состоял он из стебля, листьев и коробочек.

Свидетель Н. также являясь действующим сотрудником наркоконтроля дал показания аналогичные данные им следователю наркоконтроля на предварительном следствии.

Свидетель Чи., являлся по делу понятым и пояснил суду, что действительно присутствовал при осмотре С. и мешка с содержимым.

Свидетель В., который также по делу являлся понятым пояснил суду, что корней у маковой соломы не было, в показаниях путался в связи с чем были оглашены его показания данные на предварительном следствии.

Свидетель А., понятой по делу сообщил суду, что плохо все помнит, делали контрольную закупку, с использованием денег, которые были посыпаны, светились чем то. Также его показания в силу забывчивости были оглашены судом по ходатайству прокурора.

Свидетель З. пояснила суду, что участвовала в качестве понятой ХХХХ раздели, проверили, но ни чего не нашли. Денег не было, не видела, но потом под ногой у ХХХХХ нашли 50 руб., при этом ХХХХХ говорила, что это не ее деньги. Также были оглашены показания данные ею на предварительном следствии.

Свидетель Ш.сообщила суду, что ХХХХХ сообщила что 50 руб. не ее деньги, возможно их ей подбросили, она проводила личный досмотр. Обыск ХХХХХ по просьбе оперуполномоченного Я-ского РОВД У.

Свидетель Аг. понятая по делу пояснила суду, что ХХХХ сидела в РОВД на стуле, вела себя нормально, просила снять наручники, они ей мешали, пояснила, что 50 руб. ей подкинули мужчины, которые ее привезли.

Несомненно, важным для стороны обвинения является свидетель или участник по организации преступления, возможно провокатор наркоман, преступник, находящийся в розыске С., в силу чего суд в нарушение порядка установленного законом огласил его показания данные им на предварительном следствии, чем был нарушен принцип состязательности.

Принцип презумпции невиновности и нарушено судом фундаментальное право на справедливый суд. Достаточно просто обратить внимание на то, что все свидетели обвинения сотрудники наркоконтроля, следователь который расследовал дело работает также на это ведомство.

Также в качестве доказательств виновности моего подзащитного государственный обвинитель огласил следующие материалы дела: на листах дела 1, 3, 6, 8, 10, 13, 18, 19, 20, 21, 22, 23,24, 25,26, 27, 28, 29,30-32,71-12, 82-83, 89-91,93-96, 97-98, 103-105, 107, 111-114, 115, 136-138, 139, 146, 149, 150, оглашены материалы, характеризующие личность С..

Вот и все, так прямо и скажу не густо, для столь тяжких преступлений. И объясняю суду данный факт тем, что данное преступление подготовил и совершил не мой подзащитный, а совершили совершенно другие лица, которые по делу проходят в качестве свидетелей.

Мой подзащитный вину в предъявленном ей обвинении не признала полностью и дала показания, которые полностью противоречат показаниям свидетелей в следствии чего суду необходимо устранить имеющиеся противоречия, а те которые невозможно устранить, трактовать в пользу моего подзащитного.

Стороной защиты было заявлено ряд ходатайств, некоторые из которых были судом удовлетворены, а ряд значимых были отклонены, в силу чего судом был нарушен принцип состязательности, установленный ст. 15 УПК РФ, в следствии чего нам не удалось предоставить суду ряд существенных доказательств невиновности ХХХХХ.

Кроме того, в ходе осуществления уголовного преследования моего подзащитного органами, осуществляющими уголовное преследование были нарушены и другие принципы уголовного судопроизводства: принцип уважения чести и достоинства личности ст. 9 УПК РФ, неприкосновенности личности ст. 10 УПК РФ, охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве ст. 11 УПК РФ, принцип презумпции невиновности ст. 14 УПК РФ.

Таким образом в суде обвинение не доказало следующие факты, которые расписаны в обвинении:

— не доказано, что ХХХХХ собирала, сушила и хранила мак с целью его дальнейшего сбыта,

— не доказано, что она сбыла маковую солому в особо крупном размере за 200 руб. С.,

— не доказано, что ХХХХХ сбыла маковую солому К. за 50 руб.,

В ходе судебного следствия было установлено грубое нарушение органами осуществляющими уголовное преследование уголовно-процессуального закона в следствии чего ряд доказательств добыты с нарушением действующего уголовно-процессуального закона и подлежат исключению.

Это доказательства, которые я ранее в ходатайстве просил признать не допустимыми и вновь возвращаюсь к моему ходатайству и прошу признать их недопустимыми.

Подлежат исключению из числа доказательств все оперативные действия поскольку они проведены с грубым нарушением Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и ведомственных приказов от 13 мая 1998 г. «Об утверждении инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд».

На основании изложенного в силу ст. ст. 73, 74, 75 УПК РФ прошу суд исключить из числа доказательств вышеуказанные документы.

В соответствии со ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Таким он может быть, если поставлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.

В соответствии со ст. ст. 307, 308 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана.

В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть поставлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.

Следует неукоснительно соблюдать конституционное положение, согласно которому неустранимые сомнения в виновности подсудимого трактуются в его пользу. По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления и там далее. Данное требование закона полностью игнорирует государственный обвинитель, но не должен пропустить мимо себя суд. Этого требует от суда, Конституция РФ и данное требование для судов разъяснил Пленум Верховного суда РФ в своем Постановлении «О практике применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия».

На основании изложенного с учетом того, что других доказательств, помимо доказательств которые вызывают сомнение, противоречия государственным обвинителем не представлено, объем обвинения государственным обвинителем не изменен и оставлен прежним,

Источник: https://pravo163.ru/rech-zashhitnika-ob-opravdanii-podsudimogo-po-st-228-1-uk-rf/

Успех в суде. В сбыте наркотического вещества по ст. 228-1 ч.4 УК РФ невиновен. Из записной книжки уголовного адвоката.Часть 2

Для варварского и дикого «правосудия» не существует личности. Существуют лишь строки в отчетах для полиции, прокуроров, судей. В демократическом обществе права личности защищаются и охраняются. При российской дикости права личности не значат ничего. Лишь немногим удается вырваться из тисков судебно-следственной машины, но порой не без потерь. По хорошему, парня надо оправдать, но система этого не способна сделать.

Соглашение с доверителем было заключено лишь на судебное разбирательство дела в 1 инстанции. На следствии я не учавствовал и соответственно «выиграть» дело физически не мог. «Защищали» доверителя наши с вами коллеги. Не успешно, сразу вам скажу.

07 мая 2018 года. Звонок по телефону. Мужской голос взволнованно сообщил в трубку, что в Бутырском районном суде слушается дело по обвинению в сбыте наркотических средств его сына. Эти вещества сыну подбросили работники полиции, в суде он доказать это не может. Дело якобы только начали рассматривать. Договорились о встрече.

11 мая 2018 года. Второй раз в практике за сына хлопочет отец. Это редкость. В основном это делают мамы. После встречи с отцом, я не знал стоит ли мне браться за это рискованное дело. Но по его глазам я понимал, отвертеться мне не удастся.

14 мая 2018 года. Изучение дела в суде. Протоколы судебных заседаний не готовы. Секретарь, очень приятная девушка, сообщила, что практически все «отслушано». Остался один свидетель и допрос подсудимого. Материалы дела тоже исследованы. Не приятный сюрприз.

15 мая 2018 года. Встреча с подзащитным. СИЗО 4. Антон смышленый парень. Пытается защищать себя сам, ссылаясь на какую-то адвокатскую методику защиты по делам по ст.ст.228, 228-1 УК РФ. В голове конечно же полная каша. И это понятно, Антон не юрист. Университет проходит в СИЗО, советчиков много, опирается на них. Выяснил, что адвоката по назначению он на следствии не видел вообще, от адвоката по соглашению он добился с трудом, чтобы ему принесли копии материалов дела. Адвокаты явно работают по-старинке, когда делать ничего не хочется. Не слышала защитник и того, что доверитель сообщал о серьезных проблемах по делу: наркотики подбросили, адвоката по ст. 51 УПК РФ «подсунули», при первоначальных допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого доверитель находился в наркотическом опьянении, очной ставки с оперативником и обыск по месту жительства не проводились.

Формируем позицию, суд уже через 5 дней — 23 мая 2018 года.

У меня есть несколько ночей для изучения уголовного дела. В деле, как не трудно догадаться полная «признанка» Антона в покушении на сбыт амфетамина (в приговре ссылок на эти документы нет, мы их даже не исследовали).

23 мая 2018 года. Допросили оперативника. Он явно путается в показаниях, виляет. Описать пакет с веществом не может. Где составлялись протоколы – скрывает. Из допроса на суде понятого следовало, что у моего доверителя был изъят сверток с веществом белого цвета в виде порошка. Понятой не смог вспомнить, велась ли видеосъемка изъятия вещества, но он показал, что подпись на протоколе вручения одному из оперативников видеокамеры стояла его (понятого), но объяснить почему протокол был составлен, согласно протоколу в служебном кабинете — не смог. Из допроса понятого мне стало однозначно ясно, что первоначально у моего доверителя был изъят амфетамин. Вопрос куда он пропал?

Продолжение суда для подготовки показаний и ходатайств по делу назначено на 29 мая 2018 года.

24-28 мая 2018 года. Изучение материалов дела. Не выходят из головы слова Антона, что наркотики подбросили оперативники, что адвоката по назначению он не видел и обыск дома не производился, но протокол обыска имеется. Ранее адвокат по соглашению сказала ему, что все это не существенно и суду все равно. Предлагала все признать, получить 6-8 лет и забыть все, как страшный сон. Доказать подбрасывание наркотиков крайне сложно. В таких ситуациях адвокату надо очень тщательно проверить материалы дела относительно обстоятельств самого события, правомерность участия понятых, свидетелей и подвергнуть тщательнейшему исследованию действия оперативных сотрудников и следователей. Открою фишечку: надо изучить (не прочитать) все страницы уголовного дела и не один раз, лишь тогда придет понимание. Ночами почти не спал, изучал.

Настоящее уголовное дело было возбуждено 30 августа 2017 года, в 9 часов 10 минут, следователем СО ОМВД России по району Северный г. Москвы, по результатам проведенных оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ).

30 августа 2017 года, (согласно протоколу) в 9-30 подзащитный задержан в порядке ст.91-92 УПК РФ и направлен в ИВС УВД по СВАО ГУ МВД России по г. Москве.

Первая ложь. Доверитель был доставлен не в ИВС, а препровожден, в районе 10-00, в кабинет следователя для его допроса в качестве подозреваемого. Допрошен в период времени с 10-00 до 10-50, не смотря на желания Антона заключить соглашение с адвокатом по соглашению. В отсутствие ходатайства Антона об участии адвоката по назначению в силу ч.2 ст. 172 УПК РФ, ему он был предоставлен. Реализовать свое право на заключение соглашения с адвокатом по соглашению Семенычев А.М. смог на следующий день 01 сентября 2017 года.

Я был сильно удивлен, что еще остались «карманные» адвокаты у следователей. Не ясно мне до сих пор, что движет такими адвокатами, которые не вникая в суть дела ставят подписи под протоколами следственных действий, лихо обходя всякие там КПЭА и стандарты оказания юридической помощи, а также все указания палат, относительно оказания помощи по ст. 51 УПК РФ.

Материалами дела не установлено: время, место, обстоятельства приобретения психотропного вещества, лицо у которого мой доверитель незаконно приобрел сверток, обмотанный изолентой черного цвета в котором находилось вещество общей массой 190,08 г., несмотря на то, что ОРМ проводились в тот злополучный день именно в отношении моего доверителя с 12-00.

Солидный перечень обстоятельств для анализа, не правда ли? Защитник на все это лишь сообщала доверителю, что все равно доказать все вышеперечисленное невозможно.

В деле масса неоговоренных исправлений, в том числе в протоколах первоначальных допросов свидетелей, несоответствие текстов допросов с фактическими обстоятельствами дела, неправомерность проведения ОРМ, неточности в оформлении документов, проведение ОРМ с санкции ненадлежащего должностного лица, невозможности проследить путь наркотического вещества, путаница в описании упаковки и многое другое.

В своих допросах оперативные сотрудники сообщали о том, что 29 августа 2017 находились в своих рабочих кабинетах. О проводимых ОРМ, как обычно им ничего не известно, но почему то сидя в кабинетах, они уже заранее знают (причем о применении магов и предсказателей в протоколах не указано) в каком конкретном месте, с точностью до номера дома будут проведены ОРМ.

Такие на поверхности лежащие сведения естественно говорят нам о полной фальсификации результатов ОРМ. Следует отметить и то, что указанные ОРМ были даже не рассекречены, а может и вообще проводились не секретно. Но как можно проводить ОРМ «Наблюдение» открыто, мне не представляется ясным.

По материалам дела я так и не смог проследить путь изъятого у моего доверителя психотропного вещества – амфетамина, от момента изъятия до помещения его в специальную камеру хранения наркотических средств, согласно инструкции.

Меня смутило то, что диск с видеофиксацией изъятия вещества в деле был испорчен, при первоначальном исследовании эксперт сообщила, что в свертке имеется амфетамин, а при экспертизе вдруг был обнаружен метамфетамин. Описание упаковки экспертами не совпадало. Вещество у следователя в камеру хранения наркотических средств, после проведения экспертизы, 4 ноября 2017 года принято не было и следователь до 7 февраля 2018 года хранил при себе или у себя в столе сверток с амфетамином в течение трех (. ) месяцев, как я полагаю, выполнял как минимум состав ч.2 ст. 228 УК РФ. 7 февраля 2018 года следователь описал сверток, сдал в его в обычную камеру хранения, но я пригляделся и обнаружил, что в протоколе осмотра следователь не описал первоначальную упаковку, следовательно последняя по каким-то причинам исчезла.

Еще подарочек — в нашем деле из «продленок», а их изучают не многие, я уяснил, что по делу была назначена и проведена дополнительная химическая экспертиза, результаты которой следствие скрыло от нас и от суда. Кроме того самостоятельным поводом для продления сроков следствия и стражи служило то обстоятельство, что следователь не мог сдать в камеру хранения сверток с наркотическим веществом. То есть вышестоящие должностные лица и суд (. ) потворствовали следователю совершать преступление. Замечательное дело!

Далее, из постановления о возбуждении уголовного дела следовало, что мой доверитель около 17 часов, точное время не установлено, 29 августа 2017 года, находясь по адресу: г. Москва, Челобитьевское шоссе, д. 10, корп. 3, был задержан сотрудниками полиции, после чего, лишь через 43 минуты, 29 августа 2017 года в период времени с 17 часов 43 минут по 18 часов 05 минут, в ходе личного досмотра доверителя было обнаружено и изъято из незаконного оборота- вещество амфетамин.

Еще одна нелепая странность: ОРМ проводились сотрудниками УМВД по СВАО, один из сотрудников УМВД по СВАО, получив, при досмотре моего доверителя вещество, почему-то отвез его начальнику ОВД по САО, то есть должностному лицу, которое ничего не должно и подозревать о проводимых ОРМ сотрудниками УМВД по СВАО. Тем не менее начальник ОВД по САО Журавлева С.В. отправляет пакет с веществом на исследование в ЭКЦ. Кто забрал у эксперта пакет с веществом дело не повествует, как не повествует как данный пакет оказался у следователя. Следователь же в дальнейшем назначает химическую экспертизу вещества и при экспертизе устанавливается, что это совершенно другое вещество – метамфетамин.

7 февраля 2018 года в СИЗО, в присутствии защитника по соглашению предъявляют новое обвинение, естественно, при полном игнорировании ч.3 ст. 172 УПК РФ, а при допросе мой будущий доверитель подтверждает в полном объеме, ранее данные признательные показания в качестве обвиняемого от 30 августа 2017 года. Но доверитель признавал ранее приобретение АМФЕТАМИНА (. ), но адвокат не замечает этого, как не замечает все то, о чем я говорил выше. В этот же день происходит ознакомление с делом и все идут в суд.

5,11 июня 2018 года провел с доверителем в СИЗО-4. Разбирали многочисленные ходатайства Антона. Многие, как вы понимаете, к делу не имели отношения. Антон готовился к худшему, готов был стойко встретить свои 10-11 лет… В нем было столько мужества, сколько нет во всей прокурорской системе. Я же понимал после изучения дела и бесед с Антоном, что у обвинения слабые позиции.

13 июня 2018 года. Собственно финальный суд.

Пообщался с прокурором, предложил забрать дело на допрасследование. Последняя чуть не упала со стула и не знала, что ответить. На мое замечание, что дело дрянь, парировала, что дела все такие. Посетовала, что если бы Антон признавал вину получил бы свои 5-6 лет и было бы все в порядке. А так придется просить 12 лет.

Как я пояснял, суд уже «прогнал» все дело, исследовал материалы дела, допросил свидетелей. Моя задача, товарищи, была не из легких. Я подал 9 ходатайств, все были отклонены судом. Я же понимал, что работаю уже на апелляционную инстанцию, чтобы там устало не говорили, что мы ничего не заявляли. В порядке исключения суд осмотрел диск с видеозаписью, с механическими повреждениями диска, которые не позволили увидеть изъятие свертка. Ходатайство об осмотре вещественного доказательства также было отклонено. Лишь при повторном моем ходатайстве об осмотре вещдока, суд решил его осмотреть, но вскрывать упаковку судья категорически отказалась. Но я уверен, что в упаковке ЭКЦ отсутствовала первоначальная упаковка, на которой имелись подписи понятых, моего доверителя. Лично я не верю, что она исчезла случайно. Подзащитный рассказал, что наркотические средства были ему подброшены. Пояснил как его задерживали, как никуда не выпускали из ОВД, что допрашивали, когда он был под воздействием амфетамина.

Обратили внимание суда на то, что согласно протоколу у моего доверителя из черной сумки изъят сверток, обмотанный изолентой черного цвета, в котором имеется порошкообразное вещество светлого цвета. Сверток обмотанный изолентой черного цвета упакован в полимерный пакет, который скреплен печатью «для пакетов» и подписью понятых.

Изъятое в рамках ОРМ вещество, его упаковка не фиксированы надлежащим образом, не указан цвет, форма, консистенция вещества, реквизиты печатей на упаковке, подписи участвующих лиц. Следовательно, у защиты имеются по поводу относимости и достоверности формируемых доказательств. Соответствующие предметы необходимо оформлять и документировать по правилам работы с вещественными доказательствами.

В указанном протоколе имелись подписи не всех лиц, в нем участвующих.

Справка об исследовании вещества от 29.08.2018 года не содержит сведений о том, как эксперт пришел к выводам, относительно исследуемого вещества. Объект поступил опечатанный печатью «…Криминальная милиция…», в пакете –файле находится сверток из полимерного материала черного цвета, оклеенный изолентой, внутри которого имеется пакет с застежкой типа «салазки». В заключении эксперта от 4.11.17 года присутствует уже пакет с надписью «IKEA» Из экспертизы следует, что вещество измельчали и перемешивали, но не представлено графиков и расчета.

Из постановления следователя от 7 февраля 2018 года видно, что вещество не принято на хранение сотрудником 7 отделения УОТО ГУ МВД России, в связи с чем допрошен эксперт 05.02.2018 г., проводивший первоначальное исследование, которая допустила ошибку в описании вещества (что само по себе странно и свидетельствует ишь о фальсификации протокола допроса), следует, что указанное вещество подлежит сдаче на хранение в камеру хранения наркотических средств, но по факту вещество сдано на хранение в камеру вещественных доказательств по фальсифицированной квитанции с исправлением номера и без указания даты сдачи на хранение.

Кроме того, было видно невооруженным взглядом, что постановления от 22 ноября, 12 декабря 2017 года, 17 января 2018 года о возбуждении ходатайства перед руководителем следственного органа о продлении срока предварительного следствия до 04-06 месяцев подписано не следователем Лушкиным Е.Н.

Прокурор слово держит, признает доказанным покушение на сбыт, просит для Антона 12 лет строгого режима.

Приговором Бутырского районного суда города Москвы 13 июня 2018 года Антон признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 228 УК РФ и ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 3 (три) года 6 (шесть) месяцев с отбыванием в колонии общего режима.

Вещественные доказательства: — сверток с веществом массой 190.05 гр, содержащим в своем составе наркотическое средство — метамфетамин (первитин). хранящееся в КХВД ОМВД по району Северный г. Москвы — передать в 7 отдел УОТО ГУ МВД России по г. Москве для уничтожения по вступлению приговора в законную силу.

Суд указал, что действия моего доверителя квалифицированы органом предварительного следствия по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч.4 ст. 228.1 УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, в крупном размере, и при этом преступление не было доведено до конца но независящим от него обстоятельствам.

Однако суд не согласился с квалификацией действий подсудимого, поверил показаниям подсудимого, данным в ходе судебного разбирательства, о приобретении им запрещенного вещества для личного употребления, в силу имеющейся у него зависимости и тяжелой жизненной обстановки, связанной с необходимостью повышения уровня физической активности, учитывая при этом, что доказательств, которые объективно опровергали бы указанные показания, в судебном заседании получено не было. Суд также указал, что масса незаконно приобретенного моим доверителем наркотического средства является не существенно большой и предполагает возможность его употребления одним человеком, страдающим наркоманией.

Вот такое попалось мне дело, которое потребовало огромных усилий в короткое время. Мной поданы многочисленные жалобы в ФСБ, прокуратуру, ЭКЦ по вопросам действий следователя и экспертов, подано заявление о преступлениях в следственный комитет РФ. Все конечно же без нормального ответа.

Я доволен тем, что мой доверитель поверил в то, что справедливость может существовать и надеюсь к наркотикам он больше не подойдет. Конечно «чесались» руки обжаловать в дальнейшем приговор, но доверители этого не желали.

Источник: https://pravorub.ru/cases/84354.html

«Оправдательных приговоров не бывает». Почему за наркотики судят не тех и не так

Особый резонанс эта тема получила после истории Ивана Голунова: полиция фактически признала, что наркотики журналисту были подброшены, дело сфабриковано. Два генерала поплатились за это своими постами. На этой волне общественность заговорила о критических недостатках всей системы антинаркотической борьбы в России, жертвами которой становятся сотни людей. 26% всех осужденных проходили по статьям о наркотиках — об этом на недавней прямой линии заявил Владимир Путин. Подавляющая часть из них — по массовой статье 228. При этом правозащитники говорят о том, что судят по таким делам часто не распространителей, а простых потребителей, а доказательства умысла на сбыт фальсифицируются разными способами.

В трети городов одинаковые показатели по 228

«Новые известия» проанализировали данные открытых источников и получили интересные цифры. По данным ФСИН, в прошлом году наказание за наркотики в колониях отбывали 129.4 тыс. россиян — за 10 лет это рост почти на треть. В 2017 году по всем пунктам статьи было осуждено 107 тыс. человек. То есть по 228-й привлекались семь человек на каждые 10 тыс. населения. Если предположить, что у каждого из этих людей есть семья и хотя бы один друг, то выходит, что каждый год антинаркотические дела затрагивают около 600 тыс. жителей. Это в полной мере оправдывает эпитет «народная» статья.

При этом в статистике ряда крупных городов России прослеживаются совпадения. Если взять список из 22 городов, разделить количество доведенных до суда уголовных дел на число населения, то получается индекс преступлений на 10 тыс. человек, который подозрительно схож в восьми городах.

В Омске, Самаре, Ульяновске, Оренбурге, Кемерове, Нижнем Новгороде, Тюмени и Уфе по 228-й статье побывали в тюрьме пять человек на 10 тыс. населения. Это совершенно разные города, с разным числом жителей, национальным составом, социально-экономическими показателями. Но статистика по «наркотической» статье у них почему-то совпадает.

Плановое правосудие?

Такие совпадения наводят на мысль о существовании негласных планов по арестам, которые спускаются до исполнителей внутри правоохранительной системы, как это делалось в советские годы во всех отраслях в рамках плановой экономики. Если речь не о прямых разнарядках «сверху», то, возможно, о следствии «палочной» системы, когда оперативники действуют исходя не из реальной обстановки, а из стремления поднять статистику раскрываемости.

Что говорят об этом эксперты? Член совета по внешней и оборонной политике, генерал ФСБ в запасе Александр Михайлов уверен, что 228-я статья в том виде, в каком она существует, провоцирует подбрасывание наркотиков ради получения результатов. О тенденции «рисовать» покушение на сбыт у обычных наркоманов говорит московский адвокат Дмитрий Зацаринский. При этом лидер движения «АнтиДилер», член Общественной палаты РФ Дмитрий Носов утверждает, что планов по арестам не существует, а отдел по борьбе с наркотиками — один из немногих отделов в МВД, освобожденных от «палочной» системы.

«80% осужденных говорят, что им подкинули наркотики, но 90% из них врут. Точно так же, как маньяки, насильники и убийцы говорят, что они невиновны даже при наличии доказательств и видеозаписей. Просто словам верить нельзя. По нашей оценке, лишь порядка 5% осуждённых по статье 228 действительно невиновны», — считает Носов.

«Если оперативник не найдет сбытчика, он его создаст»

Впрочем, большинство опрошенных экспертов сходятся во мнении, что система так или иначе работает на статистику. Даже если нет четких планов «сверху», оперативники заинтересованы повышать раскрываемость тяжких преступлений. А легче всего это делать по 228-й статье, которая дает некоторый простор для фальсификаций.

« Не существует системы, которая обеспечивала бы сохранность изъятого и упакованного вещества. Оперативники берут лист А4, клей-карандаш, намазывают, кладут туда вещество и заклеивают. Это совсем не гарантирует, что именно это вещество, этого качества и в этом объеме дойдет до экспертизы. Эта категория преступлений позволяет легко усилить ответственность. При краже, например, квалификация четко определяется размером похищенного. А 228-я дает такой простор, потому что факт умысла на сбыт остается на усмотрение следователя», — рассказал Городу55 о мский адвокат Роман Казаков, имеющий большую практику по соответствующим делам.

По мнению Казакова, это порок системы: если оперативный сотрудник в течение месяца не поймает сбытчика, он рискует потерять «хлебное место». Если сбытчик не попадется, он его создаст. Следователь, даже если у него другое мнение, тоже ориентируется на начальство, которое ждет красивой статистики, а по наркостатье это сделать легче всего. Все прозаично — дело даже не в наркотиках.

Самые опасные города

Возвращаясь к статистике: согласно рассчитанному индексу в 22 городах, наиболее безопасны для населения плане арестов за наркотики Волгоград, Ярославль, Казань, Хабаровск и Воронеж — там по 228-й статье в колонии попадают только 2 человека на 10 тыс. населения в год. Шесть самых опасных городов: Тольяти, Иркутск, Барнаул, Владивосток, Тагил — 10 человек на 10 тыс. населения. Но абсолютный лидер списка — Ростов-на-Дону, где за наркотики уходят 20 человек на 10 тыс.

Омск примерно в середине этого списка. Как сообщили Городу55 в региональном УМВД, в 2017 году в городе зарегистрировано 1263 преступления по 228-й статье и столько же (1279) — по статье 228.1, предусматривающей производство и сбыт. По остальным наркотическим статьям число уголовных дел ничтожно — всего 18 за год. В 2018 году было 903 дела по 228-й, 1611 дел — по 228.1 и всего 12 по другим статьям. В целом по региону в 2018 году прокуратура фиксирует 3057 дел, связанных с незаконным оборотом наркотиков.

«Оправдательных приговоров не бывает. Бывает условно»

По мнению адвоката Романа Казакова, большая часть этой статистики соответствует действительности — в поле зрения правоохранителей попадают те, кто так или иначе причастен к обороту наркотиков. Другое дело, что идут они не по той квалификации: сбыт усматривается там, где его нет. Соответственно, люди, которые могли получить условный срок или, к примеру, три года, уходят на 10-20.

« Идут по пути прямой фальсификации доказательств, нарушения процессуального закона при задержании, выбивают показания, чтобы повысить статистику раскрываемости особо тяжких преступлений. Просто за хранение наркотиков оперативникам привлекать неинтересно», — считает адвокат.

Он говорит, что суды слишком доверяют тому, что формируют органы предварительно следствия, и осуждают в основном по той квалификации, на которой настаивает следователь. Адвокату доказать что-то в суде чрезвычайно сложно — считается победой, если при очевидных нарушениях удается прекратить дело на стадии расследования. Если дело ушло в суд, то рассчитывать можно максимум на условный срок.

«Оправдательных приговоров у нас не бывает. В лучшем случае суды выносят компромиссные. Если суд видит, что по сбыту человека нужно оправдывать, то дает условно, все довольны. Человек не сел на 10 лет, но приговор обвинительный — всем хорошо. Но это тоже редкость. Суды тщательно не проверяют, считая , что обвинительное заключение проверяет прокуратура. Почему судье не верить органам предварительного следствия, следователю, прокуратуре? » — утверждает Казаков.

«Наша судебная политика: по 228 „прим“ [пунктам статьи 228] запрещено давать условно. Это единичные случаи. Статьи, связанные со сбытом, все „посадочные“. А оперативники из районных отделов всем без исключения лепят 228 „прим“, несмотря на все заявления, что человек для себя взял», — вторит ему другой омский адвокат, Владимир Бородихин.

«Нашли наркотик в выпавшем чехле»

Слова адвокатов подтверждаются даже беглым анализом судебных дел. Согласно открытым базам, в 2017 году в Омске было прекращено всего 10 дел о наркотиках: восемь из них — в связи со смертью обвиняемого без реабилитации. Всего два дошедших до суда дела закрыли в связи с тем, что обвиняемый «перестал быть общественно опасным» — в этих случаях речь шла о совсем мизерных дозах «для себя».

При этом нередко встречаются заявления фигурантов о подброшенных наркотиках. Например, в одном из дел фигурирует человек, у которого наркотик нашли в чехле от телефона, выпавшем при задержании. Полицейские «аккуратно подняли» и вернули чехол в карман, там уже якобы находился сверток. Обвиняемый заявил, что до этого у него был конфликт с теми самыми сотрудниками, которые его задерживали. Однако ни ему, ни свидетелю, бывшему с мужчиной при задержании, суд не поверил. Омич, у которого уже был условный срок, получил 3.5 года колонии. Сложно судить, лгал обвиняемый или нет, однако вызывает вопросы, почему свидетелю защиты не поверили, а показания свидетелей-полицейских, ранее конфликтовавших с подсудимым, суд счел достоверными.

Несоразмерность наказания

Казаков уверяет, что завышение массы встречается сплошь и рядом. Этому способствуют и недостатки системы, которая обеспечивает сохранность изъятого наркотика, и нюансы законодательства: оно не требует измерения массы наркотика по отношению к сопутствующим веществам. То есть, если грамм героина подмешать в 6 кг сахара, то по документам пойдет 6 кг героина. А покушение на сбыт сфабриковать несложно: наркоман в состоянии абстиненции подпишет что угодно. Найти «свидетелей» тоже не составляет труда.

«Может быть, в этом есть какая-то сермяжная правда, что надо очищать страну от наркотиков. Это, наверное, одна из форм борьбы с наркотическим трафиком. Не очень правильная. Но, видимо, для нашего менталитета возможная. Да пожалуйста, боритесь, но наказываете сбытчиков — за сбыт, потребителей — за потребление», — говорит Казаков.

Бородихин считает такую практику неизлечимой болезнью общества. С одной стороны, есть социальный аспект: бедность подталкивает молодых людей к «легкому заработку» на распространении наркотиков. Таких берут «пачками» и осуждают на 10 лет — жизнь погублена. С другой стороны, от следователей требуют реализации, поэтому даже очевидные потребители идут по максимальной квалификации.

«Они знают, что вот человек наркоман, его ломает. Его поймали, запихнули что-то, и все — как докажешь? Раньше понятые следили, сейчас они — как попугаи», — говорит он.

Член совета по внешней и оборонной политике Александр Михайлов считает, что назрела необходимость в судебной реформе. Адвокат Дмитрий Зацаринский говорит о необходимости усилить наказание полицейским, фальсифицирующим доказательства, а также модернизировать механизмы выявления каналов сбыта и оптовых поставок.

Ранее Госдума разработала пакет поправок, предусматривающих смягчение наказания по 228-й статье, однако Владимир Путин уже дал понять, что никакой либерализации в этой сфере не будет. При этом обещалось наладить контроль над деятельностью силовиков.

Сейчас по поручению спикера Госдумы Вячеслава Володина будет изучаться правоприменительная практика по 228-й статье. Остается надеяться, что результаты этого анализа появятся в открытом доступе, а органы внутренних дел используют их для работы над ошибками.

Источник: https://gorod55.ru/news/society/04-07-2019/opravdatelnyh-prigovorov-ne-byvaet-pochemu-za-narkotiki-sudyat-ne-teh-i-ne-tak

Скорая помощь адвоката Крат

Оправдать

Оправдательные приговоры по статье 228-1 УК РФ ( сбыт наркотических средств) так редки, что не удержался, чтобы не показать. Ко мне он попал случайно.

Никогда не будут пустыми тюремные места, юродливо названные исправительными колониями. Потоки льются по статье 228-1 УК РФ- сбыт наркотических средств. В них вливаются поверхностные слои, которые признаны называться «люмпены». Что им цветущая жизнь. Далеки они от этого. Так рассуждают чиновники.
Показатели роста наркотической чумы впечатляют, поэтому предпринят важный шаг ко всеобщему участию в изоляции прежде всего «пешек».
Вопрос, как распределить ответственность за эту компанию? Те, кто не наркоманы, кого еще не посадили, те должны соглашаться с судебными приговорами, которые иначе, как расправа не назовешь. Пройдут десятилетия, правоприменительная практика ,как история, будет пересмотрена. Где те следователи, судьи и прокуроры ? Они не будут более ответственны, чем мы с вами!
Раздаются одинокие голоса протеста?! Это адвокаты ?! Мужества много не надо, казалось бы, не 37 год.
В большей степени необходимо терпение, так как любые ссылки на практику Верховного Суда встречают нежелание принять формулировки. Страх?
Ну не хочется быть тем бесхребетными, голоса которых никогда не услышат.

П Р И Г О В О Р
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
г. Санкт-Петербург. 05 марта 2007 года.Судья федерального суда N-кого района г. Санкт-Петербурга Х.
с участием:
государственного обвинителя – помощника прокурора
N-кого района г. Санкт-Петербурга ***,
подсудимого C.,
защитника ***,
при секретаре ***,
рассмотрев материалы уголовного дела в отношении: С. , обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 228-1 ч. 1 УК РФ,
У С Т А Н О В И Л:

Подсудимый С. обвиняется в незаконном сбыте наркотического средства.
А именно в том, что 13 марта 2006 года около 20 часов 45 минут, находясь у дома ** по улице *** в городе Санкт-Петербурге, в ходе проведения проверочной закупки, проводимой сотрудниками милиции, незаконно сбыл гражданке Т. наркотическое средство героин массой 0,308 грамма.

Следственными органами его действия квалифицированы по ст. 228-1 ч. 1 УК РФ.

Подсудимый С. свою вину в незаконном сбыте наркотического средства признал полностью. При этом показал, что Т. он знал и раньше, они совместно употребляли наркотики. 13 марта 2006 года около 20 часов 30 минут ему позвонила Т., попросила его продать ей героин, уговаривала его сделать это. Он согласился. Встретившись с Т., он принял от неё деньги в сумме 500 рублей купюрами по 100 рублей, передал ей два пакетика с героином. Через несколько минут его задержали и доставили в отдел милиции. В присутствии понятых произвели его досмотр, обнаружили принятые им от Т. деньги. Данное наркотическое средство он приобрёл для личного употребления. 13 марта 2006 года он (С.) продал героин Т., так как она очень просила. До этого никогда героин не сбывал.

Стороной обвинения, кроме показаний самого подсудимого, представлены суду следующие доказательства его виновности:

– заявление Т. от 13 марта 2006 года о том, что она добровольно изъявляет желание участвовать в проверочной закупке героина у С. (л.д. 7);
– постановление от 13 марта 2006 года о проведении с помощью закупщика Т. проверочной закупки наркотического средства у С. (л.д. 5);
– протокол личного досмотра от 13 марта 2006 года с приложением ксерокопий купюр, согласно которого у Т. при досмотре в присутствии понятых предметов, запрещённых к гражданскому обороту, не обнаружено. После чего ей были вручены денежные купюры, с указанием серий и номеров, для использования в проверочной закупке наркотических средств у С. (л.д. 8);
– протокол осмотра врученных Т. денежных купюр (л.д. 12);
– рапорт от 13 марта 2006 года, согласно которому в ходе проведения ОРМ «проверочная закупка» был задержан С. по подозрению в совершении преступления (л.д. 3, 27);
– протокол личного досмотра от 13 марта 2006 года, согласно которого в присутствии двух понятых был досмотрен подсудимый С.. В ходе досмотра у него в кармане брюк были обнаружены денежные купюры, ранее выданные Т. для проведения проверочной закупки. При этом он пояснил, что эти купюры ему передала Т. за героин (л.д. 28);
– протокол досмотра Т. от 13 марта 2006 года, согласно которого у неё были изъяты два свёртка с порошкообразным веществом. При этом она пояснила, что вещество – героин – она приобрела у С. за 500 рублей (л.д. 15);
– заключение эксперта, согласно которому вещество, изъятое у Т., является наркотическим средством героином (л.д. 22);
– протокол осмотра вещественного доказательства – изъятого у Т. наркотического вещества (л.д. 24);
– оглашённые в судебном заседании показания Т., согласно которым она решила оказать содействие сотрудникам милиции и выступить в качестве закупщика в оперативно-розыскном мероприятии «проверочная закупка». 13 марта 2006 года она в помещение 24 отдела милиции написала заявление о том, что добровольно изъявляет желание помочь сотрудникам милиции. После этого ей были выданы денежные купюры в сумме 500 рублей. Созвонившись со С., она договорилась с ним о встрече и продаже ей героина. Встретившись с С., она передала ему ранее выданные ей деньги, взамен получила от него два пакетика с героином, которые позже выдала сотрудникам милиции (л.д. 30-31);
– оглашённые в судебном заседании показания свидетелей К. и А., каждой из них, согласно которым 13 марта 2006 года в их присутствии была досмотрена Т., у которого при себе ничего запрещённого не было. Также в их присутствии Т. были выданы денежные средства в сумме 500 рублей, купюрами по 100 рублей, для проведения проверочной закупки. Через некоторое время также в их присутствии Т. выдала два свёртка с порошкообразным веществом, при этом пояснила, что это героин, который она приобрела за 500 рублей у С. (л.д. 39-40, 43-44);
– оглашённые в судебном заседании показания свидетелей Л. и Б., каждого из них, согласно которым 13 марта 2006 года в их присутствии был досмотрен гражданин С., у которого были обнаружены денежные купюры. По поводу изъятых купюр С. пояснил, что эти деньги он получил от Т. за героин (л.д. 33-34, 36-37);
– оглашённые показания С. на предварительном следствии в качестве подозреваемого и обвиняемого. Согласно данным показаниям, 13 марта 2006 года около 20 часов 30 минут ему на домашний телефон позвонила его знакомая Т., которую он знает около 1 года, совместно с ней употреблял наркотики. Т. попросила его продать ей героин в количестве 0,5 грамма. Он согласился. Они договорились встретиться на улице Народной через 20 минут. Встретившись с Т., он принял от неё деньги в сумме 500 рублей купюрами по 100 рублей, передал ей два пакетика с героином. Через несколько минут его задержали и доставили в отдел милиции. В присутствии понятых произвели его досмотр, обнаружили принятые им от Т. деньги. Наркотические средства он приобретал у человека по имени Ю. для личного употребления. 13 марта 2006 года он (С.) продал героин Т., так как она очень просила (л.д.54-55, 58-59).

Других доказательств стороны суду не предъявили, полностью исчерпав свои возможности и ограничившись вышеуказанными. Анализируя же представленные доказательства и оценивая их в совокупности, суд приходит к следующим выводам.

Факт передачи подсудимым С. наркотического средства Т. подтверждён перечисленными доказательствами, которые не вызывают сомнений в своей достоверности. В частности, показаниями самого С., согласно которым он по просьбе и предложению Т., с которой и ранее совместно употреблял наркотические средства, продал ей героин. Это подтверждено и аналогичными показаниями Т., и показаниями допрошенных понятых, а также заключением экспертизы, согласно которым вещество, полученное Т. от С., является героином. Все доказательства стороны обвинения: заявление Т., решение о проведение проверочной закупки, показания Т., понятых, протоколов досмотра её и самого С., заключение экспертизы и прочее – все они с убедительностью подтверждают лишь факт передачи подсудимым героина Т.. Однако это подтверждает и сам С.

Вместе с тем при решении вопроса о виновности С. и возможности привлечения его к уголовной ответственности суд исходит из следующего.

Результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного лица умысла на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния.

Это уточнение имеет принципиальное значение, так как позволяет ограничивать правомерные действия, осуществляемые в рамках конкретного оперативно-розыскного мероприятия – проверочной закупки, от провокации. Последняя имеет место в том случае, если умысел на совершение преступления – сбыт наркотика у конкретного лица – отсутствовал и в дальнейшем сформировался исключительно в результате действий сотрудников оперативных подразделений, то есть когда имело место склонение к совершению преступления лица, не обнаружившего преступных намерений.

Главный вопрос здесь – от кого исходит инициатива. Если заподозренное лицо само прямо предлагает оказать содействие в незаконном приобретении наркотиков, либо опосредованно даёт понять о своей возможности оказания подобной услуги, то последующая деятельность оперативных работников по проведению данного ОРМ не противоречит закону.
Суд считает, что ОРМ «проверочная закупка» правомерно, когда субъект сам, без какой-либо инициативы со стороны лиц, пытающихся его уличить, начинает предварительную преступную деятельность, в которой его обоснованно подозревают и которую путём проведения ОРМ стремятся пресечь и этим же образом выявить преступника, пресечь подготавливаемое либо раскрыть уже совершившееся или совершаемое преступление. Проведение ОРМ «проверочная закупка» должно быть продиктовано стремлением поставить под контроль, под непосредственное наблюдение правоохранительных органов уже начавшиеся процессы, связанные с посягательством на объект уголовно-правовой охраны, и в конечном итоге прервать их развитие. Данное ОРМ должно производиться на основании информации, носящей отнюдь не предположительный характер. Суд считает, что решение о проведении проверочной закупки должно приниматься не только и исключительно, как в данном случае, на основании заявления о желании помочь изобличить сбытчика наркотических средств, но и должно быть подкреплено опросом заявителя, выполнением других проверочных действий. Цель данных проверочных мероприятий – получение сведений о том, что данное лицо совершило, подготавливает либо совершает преступление.

Однако совсем другое дело, когда в ходе проведения ОРМ лицу, заподозренному в преступной деятельности, различными способами предлагают либо даже навязывают вознаграждение за сбыт запрещённого к обороту вещества, даже если лицо само никаких действий, направленных на оказание данной преступной услуги, не совершает. В подобных случаях оперативно-розыскное мероприятие незаконно, а добытые с его помощью доказательства суд также рассматривает как полученные с нарушением закона. Именно к таковым суд относит данное дело: при проведении проверочной закупки агент правоохранительных органов Т. не только «приобрела» у С. наркотическое средство, но и предварительно склоняло его к сбыту таких средств, уговаривая и, тем самым, побуждая к совершению противоправного деяния.

Между тем, Федеральный закон от 05 июля 1995 года «Об оперативно-розыскной деятельности» достаточно определённо исключает провокацию в работе оперативных подразделений. Оперативно-розыскная деятельность основывается на принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина (ст. 3). Задачами оперативно-розыскной деятельности является: «выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших…» (ст. 2). Такой задачи, как искусственное создание преступления, с целью его последующего выявления, указанным Федеральным Законом не предусмотрено.
Решению задач ОРД служит и проведение проверочной закупки. Однако в соответствии с п. 2 ст. 7 Закона «Об ОРД» основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются ставшие известными органам, осуществляющим ОРД, сведения о «признаках подготавливаемого, совершаемого или совершённого противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших…». Как следует из представленных суду доказательств, никаких сведений о том, что С. готовится к сбыту наркотических средств, предлагает наркотическое средство Т., у правоохранительного органа не было. Тем не менее, в нарушение Закона «Об ОРД» было принято решение о проведении в отношении него оперативно-розыскного мероприятия.

Таким образом, оперативно-розыскное мероприятие, проведённое в отношении С., коренным образом противоречило задачам оперативно-розыскной деятельности, и, следовательно, должно считаться не оперативно-розыскным мероприятием, а провокацией, облечённой в форму оперативно-розыскного мероприятия с целью придания ей видимости легитимности.

Однако суд считает, что провокация со стороны государственных органов, отвечающих за борьбу с преступностью, не должна быть допустима в принципе. Если допустить возможность провокации для выявления лиц, причастных к незаконному обороту наркотических средств, то следует допустить и возможность использования подобных методов в борьбе с другими видами преступлений. Например, использовать её для выявления лиц, «склонных» совершить государственную измену, сексуальные преступления, хищения чужого имущества, убийства по найму и прочее, подстрекая их к этим действиям. Для этого достаточно всего лишь воспользоваться нравственной нестойкостью данных лиц, которые никогда не решаться совершить преступления по своей инициативе, если их к этому не подталкивать, не склонять, не уговаривать и не соблазнять. По мнению суда, подобные методы в борьбе с преступностью недопустимы.

Суд убеждён, что современные технические средства, имеющиеся на вооружении оперативных подразделений, при умелом их использовании (с соблюдением установленных законом порядка) позволяют без всякой провокации выявлять лиц, причастных к незаконному обороту наркотических средств, в том числе незаконно их сбывающих. В данном же деле в процессе проведения ОРМ сотрудники правоохранительного органа не использовали никаких технических средств (звукозаписи телефонных переговоров Т. и С. перед встречей, звуко- или видеозаписи факта проведения проверочной закупки и т.п.). Однако именно такие доказательства, полученные с помощью указанных средств, могли бы с убедительностью подтвердить либо опровергнуть факт проявления С. инициативы на сбыт наркотиков, совершение им каких-либо подготовительных для этого действий – до поступления ему соответствующей просьбы Т. как агента милиции. Представленные же суду доказательства ни в коей мере не подтверждают, что С. до проведения в отношении него проверочной закупки имел намерения заниматься сбытом героина как Т., так и любому другому лицу, предпринимал для этого какие-то конкретные действия. Как пояснил сам С., сбытом героина он никогда не занимался, был лишь потребителем наркотических средств, употреблял их совместно с Т., с её помощью ранее приобретал наркотики, в связи с чем не мог отказать ей в просьбе. Показания подсудимого в этой части стороной обвинения ничем не опровергнуты, и суд не имеет оснований для недоверия его показаниям. В связи с этим суд считает, что передача им героина Т. произошла исключительно и благодаря решению оперативного подразделения ОВД провести в отношении него ОРМ, последующего предложения ему в рамках данного ОРМ совершить незаконное деяние.

Никаких доказательств обратного суду не представлено. Нет доказательств того, что у С. имелся умысел на незаконный сбыт наркотических средств, Т. либо любому другому лицу, что данный умысел сформировался у него независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений. Также суду не представлено никаких доказательств того, что ещё до начала проведения в отношении него милицейской операции С. осуществил какие-нибудь подготовительные действия, направленные на сбыт другому лицу наркотического средства. Таким образом, невозможно говорить о том, что у С. имелся умысел на совершение действий по сбыту наркотика и до сделанного ему агентом милиции предложения, что данный умысел сформировался у него самостоятельно, а не исключительно в результате действий сотрудников оперативных подразделений.
Суд приходит к единственно возможному выводу, что без решения о проведении ОРМ и без самого ОРМ «проверочная закупка» С. не совершил бы деяние, ставшее предметом разбирательства по настоящему уголовному делу. При данных обстоятельствах суд считает, что в данном деле имело место склонение к совершению преступления лица, не обнаружившего до того каких-либо преступных намерений.

Отвечая на вопрос об отграничении в данном случае проверочной закупки наркотиков от провокации сбыта наркотиков, суд приходит к выводу, что оперативные сотрудники допустили в отношении С. провоцирующие действия, подтолкнув заподозренное ими лицо к совершению уголовно-наказуемых действий.
Все доказательства, предложенные суду для оценки стороной обвинения, вовсе не отрицают наличия в отношении него провокации со стороны милиции. Все сомнения в том, что только вмешательство со стороны милиции подтолкнуло С. к совершению данных действий, суд толкует в его пользу, пока не доказано обратное.

Спровоцировав С. на совершение уголовно-наказуемого деяния, а затем подвергнув его уголовному преследованию за это деяние, правоохранительные органы, по мнению суда, нарушили права гражданина, гарантированные Конституцией РФ и Конвенцией «О защите прав человека и основных свобод» от 14 ноября 1950 года (в редакции от 01 сентября 1998 года), ратифицированной Федеральным Законом РФ № 54-ФЗ от 30 марта 1998 года.
В соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции РФ и п. 3 ст. 1 Уголовно-Процессуального Кодекса РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, в том числе, регулирующего уголовное судопроизводство. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Кодексом, то применяются правила международного договора.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод является одним из основополагающих международных договоров.
Пункт 1 статьи 6 указанной Конвенции, ратифицированный Российской Федерацией без каких либо оговорок, устанавливает, что «каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона».
Отвечая на вопрос, каким образом уголовное преследование за преступление, совершённое в результате провокации со стороны правоохранительных органов, нарушило право гражданина на «справедливое судебное разбирательство», суд руководствуется толкованием статьи 6 Конвенции, данной Европейским Судом по правам человека. Возможность и необходимость использования толкования Конвенции, данного Европейским судом, вытекает из статьи 1 Федерального Закона от 30. 03. 1998 г. № 54-ФЗ: “Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней.” Таким образом, в соответствии с данным законом, правовые позиции, выработанные Европейским Судом по делам с участием Российской Федерации, являются обязательными для Российской Федерации, в том числе, и для её судебных органов.

Свою позицию по данному вопросу Европейский Суд по правам человека отразил в Постановлении от 15. 12. 2005 года по делу «Ваньян против Российской Федерации». Как указано Европейским судом, осуждение за преступление, совершённое в результате провокации со стороны милиции, нарушает пункт 1 статьи 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, при этом при разрешении вопроса о справедливости судебного разбирательства необходимо отвечать и на вопрос о справедливости способа получения доказательств.
Требования справедливого судебного разбирательства по уголовным делам, содержащиеся в статье 6 Конвенции, по мнению Европейского Суда, ведут к тому, что публичные интересы в сфере борьбы с оборотом наркотических средств не могут служить основанием для использования доказательств, полученных в результате провокации со стороны милиции. Если преступление было спровоцировано действиями тайного агента, и ничто не предполагает, что оно было бы совершено и без какого-либо вмешательства, то эти действия агента уже представляют собой подстрекательство к совершению преступления.

Как уже было сказано, Т. выполняла инструкции милиции. Она согласилась принять участие в проверочной закупке наркотика, чтобы выявить причастность С. к обороту наркотических средств, и попросила его о продаже ей дозы героина. В деле нет доказательств того, что до вмешательства Т. у милиции были основания подозревать С. в распространении наркотиков. Простое утверждение оперативного сотрудника в постановлении о проведении ОРМ о причастности С. к обороту наркотиков является голословным, сделанным после заявления Т. о готовности сотрудничать и участвовать в милицейском мероприятии в отношении С.. Ничто не предполагало, что преступление было бы совершено без вмешательства Т. Поэтому суд делает вывод, что милиция через своего агента спровоцировала действия С..
Подобные действия сотрудников милиции и использование их результатов в уголовном процессе приводят к тому, что непоправимо подрывается принцип справедливости судебного разбирательства. Всё уголовное преследование является в таком случае логическим продолжением провокации, поскольку, не будь провокации, не было бы и самого деяния и, следовательно, не было бы и уголовного преследования. Ситуация, когда лицо подталкивается представителями государства, призванными не допускать совершение преступлений, к совершению преступления, а потом привлекается к уголовной ответственности за это, ни в коей мере не соответствует справедливому судебному разбирательству. Более того, подобные меры «борьбы с преступностью» входят в противоречие с п. 1 ст.1 Конституции РФ, провозглашающей, что «Российская Федерация – есть демократическое правовое государство». Правовое государство не может осуществлять борьбу с преступностью путём провокационного подстрекательства со стороны государственных служащих нравственно нестойких людей. Борьба с преступностью по определению не должна увеличивать количество совершаемых преступлений.
Таким образом, суд считает, что поскольку деяние было совершено С. в результате провокации со стороны сотрудников милиции, то дальнейшее уголовное преследование в отношении его нарушает предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» право гражданина на справедливое разбирательство дела судом. То есть уголовное преследование С., по мнению суда, было незаконным.
Доказательства же, полученные в результате незаконного уголовного преследования и, как следствие, незаконного привлечения к уголовной ответственности, являются недопустимыми. Необходимость признания всех доказательств по данному делу недопустимыми следует и из требований ст. 75 УПК РФ, согласно которым недопустимыми являются доказательства, полученные с нарушениями требований Кодекса. В соответствии с пунктом 4 статьи 15 Конституции РФ и пунктом 3 статьи 1 УПК РФ международные договоры РФ являются составной частью законодательства РФ и имеют приоритет над Уголовно-Процессуальным Кодексом. В связи с этим суд приходит к выводу о том, что нарушение пункта 1 статьи 6 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» в каждом случае с безусловностью должно влечь за собой признание всех доказательств, полученных в результате такого уголовного преследования, недопустимыми. Только при данном подходе нарушение указанного права на справедливое судебное разбирательство не станет непоправимым.

Признание же С. виновным за деяние, запрещённое уголовным законом, совершённое в результате провокации со стороны милиции, вступит в противоречие с положением п.1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Обвинительный приговор в данном деле не может и не должен считаться законным, поскольку нарушит международный договор Российской Федерации, являющийся составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство и имеющего приоритет над внутренним законодательством, в том числе, Уголовно-Процессуальным Кодексом РФ.

Таким образом, суд установил, что преступление, ставшее предметом исследования настоящего судебного разбирательства, совершено в результате провокации со стороны милиции. Исходя из толкования Европейского Суда п. 1 ст. 6 Конвенции «О защите прав человека и основных свобод», носящего общеобязательный характер, уголовное преследование в таком случае нарушает Конвенцию, а именно право на справедливое судебное разбирательство. Все доказательства, полученные при расследовании данного уголовного дела, изначально возбуждённого исключительно на основании материалов, полученных с помощью провокации со стороны милиции в отношении С., суд признаёт недопустимыми.
В соответствии с п. 1 ст. 75 УПК РФ, недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу. Кроме того, суд считает, что совершение уголовно-наказуемого деяния в условиях провокации со стороны милиции позволяет сделать вывод об отсутствии вины С.. При данных обстоятельствах С. подлежит оправданию.

На основании изложенного и руководствуясь пунктом 4 статьи 15 Конституции РФ, пункта 1 статьи 6 Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» от 14 ноября 1950 года (в редакции от 01 сентября 1998 года), ратифицированной Федеральным Законом РФ № 54-ФЗ от 30 марта 1998 года, статьями 302, 305 и 306 УПК РФ, суд

Оправдать С. по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст. 228-1 ч. 1 УК РФ Никогда не будут пустыми тюремные места, юродливо названные исправительными колониями ( Крат)
Потоки льются по статье 228-1 УК РФ- сбыт наркотических средств. В них вливаются поверхностные слои, которые признаны называться люмпены. Что им цветущая жизнь. Далеки они от этого. Показатели роста наркотической чумы поэтому предпринят важный шаг ко всеобщему участию в их изоляции.
Решили распределить ответственность за эту компанию. Те, кто не наркоманы, кого еще не посадили, те должны соглашаться с судебными приговорами, которые иначе, как расправа не назовешь. пройдут
десятилетия, правоприменительная практика ,как история, пересмотрена. Где те следователи, судьи и прокуроры ? Они не будут более ответственны, чем мы с вами!
Раздавались одинокие голоса протеста? Это адвокаты. Мужества много не надо, казалось бы, не 37год.
В большей степени терпение, так как любые ссылки на практику Верховного Суда…..
Ну не хочется быть тем бесхребетных, голоса которых никогда не услышат. ( Крат)
, на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

Вещественные доказательства:
– наркотическое средство, хранящееся в камере хранения вещественных доказательств УВД Невского района города Санкт-Петербурга – уничтожить,
– денежные средства, хранящиеся у оперативных работников – оставить у них же по принадлежности.

Признать за оправданным С. право на реабилитацию. Оправданный в порядке ст. 135 УПК РФ вправе обратиться с требованием о возмещении имущественного вреда, связанного с уголовным преследованием в отношении него, в федеральный суд Невского района г. Санкт-Петербурга, постановивший приговор, с иском о компенсации морального вреда – в порядке гражданского судопроизводства.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Санкт-Петербургский городской суд в течение 10 суток со дня его провозглашения.

Источник: http://advokrat.pro/%D0%BE%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B4%D0%B0%D1%82%D1%8C/